Тихоня, плохиш и наручники: отрывок из книги «Все наши цвета»

Когда застенчивая писательница и школьный бунтарь оказываются буквально скованными вместе, начинается история, которая перевернет их жизни. Новый роман Инмы Рубиалес «Все наши цвета» исследует тему первой любви, принятия себя и преодоления травм прошлого. Представляем новинку от издательства «Маршмеллоу Букс» и делимся отрывком.
Редакция АЙДОЛА
Редакция АЙДОЛА
Тихоня, плохиш и наручники: отрывок из книги «Все наши цвета»
АЙДОЛ

Почему стоит прочитать книгу «Все наши цвета» Инмы Рубиалес

Роман «Все наши цвета» испанской писательницы Инмы Рубиалес — это настоящее эмоциональное путешествие. Книга, завоевавшая более миллиона читателей на платформе WattPad, наконец доступна в бумажном формате, и это определенно то произведение, которое стоит прочесть этим летом.

Что делает эту историю особенной? Автор мастерски переплетает популярные тропы «от ненависти до любви» и «плохой парень + хорошая девочка» с глубокими темами: буллинг, токсичные отношения и процесс исцеления после потери. Логан и Лия — два абсолютно разных человека. Он — замкнутый «плохиш», она — тихоня, в тайне пишущая любовные романы. Одна вечеринка и случайно захлопнувшиеся наручники становятся катализатором отношений, которые никто не мог предвидеть. Рубиалес показывает нам, что иногда самые неожиданные встречи могут изменить нашу жизнь, а принятие перемен в себе — это первый шаг к счастью.

Отрывок из книги «Все наши цвета» от издательства «Маршмеллоу Букс»

— Какую татуировку ты сделал первой?

— Допрос продолжается? Это тоже нужно для книги?

— Нет. Просто любопытно.

— Цветок, курящий в горшке. Сделал на спор. В свою защиту скажу, что я был немного пьян.

— Смотрю, ты любишь принимать необычные решения под алкоголем.

— Не напоминай.

Разумеется, он намекает на наш первый поцелуй, но это замечание не столько обидело, сколько позабавило меня. Я издаю что-то вроде смешка. Краем глаза вижу, что Логан улыбается.

Пока мы идем, я разглядываю свои кроссовки. Стемнело, и желтоватый свет фонарей — единственное, что освещает дорогу. Логан надевает толстовку, которую прихватил из студии, — на улице довольно прохладно. Челка растрепалась, и волосы попрежнему слегка взъерошены. Не мое дело, конечно, но я почему-то засмотрелась.

— Откуда ты? — его голос нарушает тишину.

— Хейлинг-Коув.

— Правда? Я тоже.

— Знаю. — Его интерес вызывает у меня смущение. — Мы учились в одной школе.

Он хмурится, но это неудивительно. Просиди я весь учебный год рядом с ним, он бы все равно меня не запомнил.

Порой мне кажется, что я прохожу через чужие жизни бесследно, словно обутая в мягкие тапочки.

— Я слышала о тебе, — продолжаю я. — В школе.

— В то время у меня не было столько проблем.

— Но вы были старше и тем самым производили фурор. Помнишь Джексона? Весь мой класс с ума по нему сходил.

— Никто не понимал, почему мы дружим. А мне он всегда казался отличным парнем. — Логан улыбается воспоминаниям, а потом бросает на меня взгляд. — Дай угадаю, ты тоже запала?

Сердце пропускает удар, но я тут же понимаю, что он имел в виду Джексона, а не себя.

— Вовсе нет, — заверяю я Логана.

— Тогда ты в меньшинстве.

— В те времена мой вкус был гораздо хуже. — Я отвожу взгляд и откашливаюсь: нужно срочно перевести тему, потому что эта заставляет меня нервничать. — Вы выпустились намного раньше, так что логично, что ты меня не помнишь.

— Так вот почему ты так рассердилась, когда я спросил, как тебя зовут.

— Я не сердилась.

— Ты скорчила гримасу.

— Да, потому что мы проснулись в наручниках, а ты вел себя как идиот.

Конечно, я злилась и на себя за то, как поступила с Линдой, но вслух в этом не признаюсь. Вместо этого обхватываю себя руками, пытаясь защититься от холода. Логан хмыкает, явно развеселившись.

— Мое пьяное альтер эго и его идиотские поступки, да? Это разряжает обстановку. Расслабив плечи, я издаю смешок, и наши взгляды на мгновение встречаются.

— Чем занимается твоя семья? — спрашивает он.

— У них свой ресторан, «Порта дель Парадизo».

— У тебя итальянские корни?

— Мама родилась в Италии, на побережье. А затем познакомилась с моим папой и переехала к нему.

— Вы часто туда ездите?

— В Италию? Нет. Мама не близка с родственниками. В детстве она пару раз брала меня с собой, и все. Язык уже подзабылся: понимать понимаю, но почти не говорю. — Тут я начинаю переживать, что слишком много болтаю и Логану станет скучно. — А что насчет тебя?

Несколько секунд он смотрит на меня, а затем отвечает:

— Бабушка и дедушка управляли музеем.

— Поэтому тебе так нравится рисовать? — интересуюсь я.

— В детстве я проводил там много времени. Родители вечно работали, и за мной присматривала бабушка. Она показывала мне картины и скульптуры, объясняла их смысл. Но настоящим экспертом был мой дедушка — в отличие от нее, у него была возможность получить образование. — Пауза. — После его смерти бабушке пришлось продать музей.

— А как же твои родители?

— Нет, они не захотели им заниматься, — отвечает он. — Бабушка не могла управлять музеем одна и продала его иностранцу по имени Рассел. Он собирается его снести, чтобы построить отель.

Логан сжимает челюсти. У меня тоже возникает странное чувство, что-то вроде ностальгии. Я знала, что музей закрыт, но не представляла, что его собираются снести. Хотя в нем не было известных коллекций, престижных произведений искусства или эксклюзивных выставок, этот музей был душой Хейлинг-Коува. Мы все хоть раз там бывали. Больше половины школьных экскурсий проходили именно в нем.

Если даже мне это кажется болезненной утратой, не хочу представлять, каково Логану и его бабушке.

— Мне очень жаль.

Просто не знаю, что еще сказать.

Логан пожимает плечами.

— Такова жизнь. — В его голосе звучит горечь, но становится понятно, что он уже давно с этим смирился.

Я колеблюсь: разговор стал слишком личным. Не знаю, стоит ли дальше копаться в этой теме, но игнорировать ее мне кажется неправильным.

— Мэнди поэтому переехала в Портленд?

— Она всегда мечтала увидеть мир и жить в большом городе. Но говорила, что для первого уже слишком стара, так что выбрала второе. Я поступил в универ и переехал с ней. Честно говоря, у меня не самые лучшие отношения с родителями.

— Она замечательная женщина, — говорю я. — Твоя бабушка.

— Знаю. И это ты еще не видела, на что она способна.

— У нее есть козыри в рукаве?

— Это еще слабо сказано.

Логан поднимает взгляд к небу. Звезды едва видны из-за городских огней. Я машинально хватаюсь за рукав свитера — под ним скрыто предплечье, на котором он «нарисовал» шторм. Логан даже не попытался высмеять меня, когда я объяснила значение эскиза. И за это я ему благодарна — другие часто насмехались. Вообще-то он вел себя мило весь вечер. Это одновременно удивляет и вызывает недоверие.

Он даже ответил на все мои вопросы. Причем большинство из них я придумала на ходу. Мэнди меня подставила, и мне пришлось собирать материал для романа, который я вообще-то не собиралась писать.

— Логан. — Он оборачивается ко мне, и я изо всех сил стараюсь сохранить хладнокровие. После долгих раздумий я решила, что он заслуживает как минимум извинений. — Прости за инцидент в кафе. Когда Дэниел подошел к нашему столу...

— Не твоя вина, что какой-то идиот решил испортить тебе настроение.

— Но ведь и к вам тоже прикопался.

— Мы привыкли. Хейз и его дружки давно взъелись на нас.

— Ты правда считаешь, что я не виновата?

— Разумеется, нет.

— Но отчасти ведь так и есть, — слова непроизвольно слетают с моих губ. — Я не о поведении Дэниела, а о той фотографии... Ничего бы не случилось, если бы я не доверилась Хейзу. Это моя ошибка. Мне следовало быть осторожнее.

Сейчас не то место и не то время, чтобы делиться переживаниями, но я уже неделю коплю все это в себе, притворяясь, будто меня ничего не задевает и я смогу сама со всем справиться. А это совсем не так. Мне нужно выговориться, но я не хочу беспокоить родителей. Раньше я всем делилась с Линдой, а теперь, когда ее нет рядом, я осталась совсем одна.

Но Логан не обязан меня выслушивать, и я тут же жалею, что не смогла промолчать. Я уже собираюсь сказать, что все это неважно, и закрыть тему, как Логан говорит:

— Ты делаешь именно то, чего они и добиваются.

— Что? — я резко поворачиваюсь к нему.

— Им легче обвинить жертву, чем признать, что их дружок облажался, вот они и стараются выставить тебя в дурном свете. Они пытаются манипулировать тобой, Лия. И ты вот-вот позволишь им победить. — Темные глаза Логана встречаются с моими. — Многие не раздумывая встанут на твою защиту, но ты первая должна за себя постоять.

И я ему верю. Он настолько убежден в своих словах, что кажется, будто у него нет ни тени сомнения — и он хочет развеять мои. Будто он абсолютно уверен, что я смогу со всем справиться. Это не то утешение, которое я искала, но, возможно, в этом вся суть. Может быть, мне нужно вовсе не утешение.

Мне нужно, чтобы меня вдохновили на борьбу.

Мы идем уже примерно полчаса и наконец-то добираемся до моего квартала. Внутри бушует буря: я разрываюсь между тем, что мне кажется правильным, и тем, чего я действительно хочу. Мне хотелось бы провести с Логаном весь вечер, узнать, как у него это получается. Ведь если кто-то и может научить меня невозмутимости, так это Логан, он в этом настоящий мастер.

Но я решаю быть разумной. Ради своего же блага.

— Дальше я сама. — Я останавливаюсь, чтобы попрощаться. Заметив непонимание в его глазах, поясняю: — Не знаю, дома ли Линда.

Выражение лица Логана на мгновение становится виноватым.

— Она по-прежнему с тобой не разговаривает?

— Сомневаюсь, что когда-нибудь начнет.

— Вы же подруги. Нельзя быть в ссоре вечно. Тем более из-за какого-то парня.

Напрягшись, я поджимаю губы и тоже засовываю руки в карманы. Логан же должен понимать, что он не просто «какой-то парень». Линда месяцами добивалась его. А я повела себя отвратительно.

— Спасибо, что проводил.

— Не за что.

Нужно поблагодарить и за все остальное — он ответил на мои вопросы, сделал мне «татуировку», вдохновил не пасовать, — но слова застревают в горле. Он уже разворачивается, чтобы уйти.

— Логан, — окликаю я, поддавшись внезапному порыву.

Он поворачивается, вопросительно подняв брови.

А я говорю совсем не то, что собиралась.

— Самое отвратительное — что меня обвиняют заочно. Они придумывают то, чего нет, судят обо мне так, будто знают, кто я, какие у меня ценности и какими были мои отношения... ну, неважно с кем. Меня выставляют бесстыдницей, которая зашла слишком далеко, а теперь выглядит смешно и жалко. Это несправедливо. Они ничего обо мне не знают. Никто даже не попытался...

— ...выслушать твою версию, — заканчивает за меня Логан. — Да, я понимаю, о чем ты.

В его голосе нет упрека, но я все равно его ощущаю, и мое сердце сжимается. Разве не так я поступала с ним самим? Судила его, даже не выслушав?

Логан тяжело вздыхает.

— Увидимся завтра.

А затем разворачивается и уходит.

Больше интересных материалов — в наших соцсетях: