Ирландские легенды и столетняя тайна: отрывок из книги «Собиратель историй»

Иви Вудс мастерски плетет две временные линии в единое полотно, где границы между мифом и реальностью размыты. Ее Ирландия стала живым пространством, где древние легенды дышат в тумане, а магия прячется в самых обычных вещах. Роман цепляет не сверхъестественными эффектами, а атмосферой: читаешь и будто сам сидишь в старом коттедже, листаешь пожелтевшие страницы и чувствуешь, как прошлое медленно просачивается в настоящее. Для тех, кто ищет уютное чтение с налетом мистики, «Собиратель историй» станет идеальным спутником долгих вечеров.

Раньше я надежно хранила секреты. Не то чтобы у меня не было соблазна ими поделиться, но, по словам взрослых, я утратила дар речи после истории с Милли. Мальчишки в школе дразнили меня тупоголовой, но я не обращала внимания на насмешки. После Милли меня ничто по-настоящему не могло разозлить или расстроить.

Это был яркий весенний день, над головками первоцветов распустились колокольчики, и обочина окрасилась в желто-голубой цвет. Мне было тринадцать, и я на целый день улизнула из дома. Дедушка прислал мне из Дублина новую замечательную книгу, «Маленькая принцесса» Фрэнсис Ходжсон Бернетт. Он то и дело отправлял нам подарки, и часто это были книги. Отец, видя посылку, всякий раз закатывал глаза, потому что главное, что он усвоил относительно книг, — это то, что они отнимают время, которое можно было бы уделить работе. Застав кого-нибудь из мальчиков с книгой, папа непременно интересовался, убрали ли они коровник, утрамбовали ли торф — тяжелой работы в доме всегда было навалом. Так что мы сбегали читать из дома в какое-нибудь укромное место: Падди прятался за сараем, Билли и Томми взбирались на вершину холма, а мы с Милли — на старый дуб.

Милли научила меня проверять, крепкая ли ветка, прежде чем ставить на нее ногу. От основания ствола вверх уходили четыре ветви, одна из них изгибалась в середине, создавая углубление, в котором удобно было сидеть. Весной дуб зацветал, и свежие листья пробивались через кору, все еще по-зимнему темную и голую. Отсюда открывался замечательный вид на нашу ферму и поля вокруг, я смотрела, как голодные ягнята тыкаются мордочками в вымя матери, а потом прыгают вокруг нее, как лягушки. Книгу я хранила в сокрытом от чужих глаз дупле: оно выглядело как разинутая пасть, как таинственный портал в потусторонний мир. Дупло располагалось в середине ствола и было таким глубоким, что идеально укрывало книги от непогоды. Мы с Милли часто приходили сюда после школы, чтобы прочитать пару глав, прежде чем отец придумает, чем нас занять. Я сидела в углублении, прислонившись спиной к стволу и болтая ногами в воздухе. Я как раз дошла до того места в книге, где умирает отец Сары и оказывается, что все его деньги пропали (будто смерть сама по себе недостаточно драматична). Не знаю, как долго я там просидела, но в какой-то момент послышались голоса. Два человека. Они не то чтобы кричали друг на друга, но точно о чем-то спорили.

— Ты сделаешь это!

— Нет, ты! Это ты его нашел!

Их выговор казался совершенно чужим для наших краев. Даже птицы как будто бы примолкли. Я осторожно высунулась и увидела близнецов Хоули: они стояли на обочине дороги, прямо за каменной стеной, отгораживающей нашу землю. Одетые в лучшие воскресные наряды (хотя был вторник), оба смотрели на что-то под ногами.

— Ты должен это сделать, — настаивала Оливия.

— Почему это? — спросил Джордж, явно недовольный тем, что им распоряжается девчонка.

— Испугался? Джорджи-Порджи, жирный и трусливый, глупый и ленивый!

Одну за другой она придумывала новые обидные дразнилки. Пытаясь разглядеть предмет их спора, я чуть не рухнула с дерева. Пришлось обхватить ветку руками и ногами и ползти вперед, как насекомое по травинке. В конце концов я с удивлением увидела коричневый комок шерсти, свернувшийся клубочком у края дороги. Крошечный зайчонок, застывший от ужаса, прижавший уши к спине. Он защищался единственным доступным ему способом: замер как вкопанный, надеясь, что его не заметят. Но Джордж каким-то образом увидел зайца, и теперь я наблюдала не меньший ужас на его лице.

— Я сделала это с птенцами в гнезде, а теперь твоя очередь, — сказала Оливия, протягивая брату большой камень, отколовшийся от стены.

От удивления у меня отвисла челюсть, и я во все глаза смотрела, как он неуверенно берет протянутый камень. Оливию не интересовал крошечный зверек: все ее внимание было сосредоточено на брате, она, казалось, наслаждалась его смятением. Он поднял камень над головой и так долго держал его, что я решила: это всего лишь глупая подначка, никто из них на самом деле не собирается убивать зайца. Несмотря на это, я мысленно умоляла малыша бежать, мечтала, чтобы его испуг прошел, чтобы сильные задние лапы унесли его прочь от этих людей.

Руки Джорджа дрожали от тяжести камня, он стиснул зубы и, казалось, готов был расплакаться. Солнце играло на его светлых кудрях, а вот и без того темные черты лица Оливии будто стали еще темнее. Время словно остановилось, я понимала, что Джордж, как и бедный заяц, угодил в ловушку: Оливия знала, что он не посмеет показать себя слабаком перед ней.

— Я расскажу папочке, что ты кошмарный плакса!

Едва слова сорвались с ее губ, как Джордж со всей силы швырнул камень. Я услышала только сдавленный всхлип, который, как я поняла секундой позже, вырвался у меня самой.

Накатила тошнота, и пришлось зажмуриться, чтобы не рухнуть с дерева.

— Довольна? — крикнул он. Когда я открыла глаза, Джордж уже мчался прочь, в сторону их дома. Оливия же наклонилась и подняла камень, чтобы убедиться, что удар расколол череп бедного животного. Злая улыбка расползлась по ее лицу, она поднялась, собираясь последовать за братом, — и заметила меня. Подобно зайчонку, я вжалась в ствол дерева, мечтая стать невидимой. Оливия подошла ближе, одарила меня устрашающим взглядом, а потом показала язык.

Вскоре после того случая ко мне вернулась способность говорить. Зайца было уже не спасти, но я поклялась себе самой, что никогда больше не стану мириться с бессилием, — а значит, мне понадобится мой голос.